90

наиболее хозяйственные, идут босиком, а сапоги несут за плечами – единственное полезное, что они вынесли с собой из постылой панской армии.

        Им немножко совестно подтянутых, крепких, веселых и деловитых наших бойцов, которые гремят мимо них на танках, грузовиках, гусеничных тракторах…

        Они снимают свои угловатые конфедератки и кланяются. Иногда просят табачку, хлебца.

        Наши бойцы охотно с ними делятся. Свой брат крестьянин. Свой брат рабочий.

        …Шоссе забито беженцами. Они идут пешком, едут на велосипедах, на подводах, наконец, на обыкновенных городских извозчиках с номером. Странно, необычайно видеть на козлах, рядом с извозчиком, господина в пенсне, с бородкой, в парижской шляпе, который везет свою семью бог весть куда. В пролетке на вещах сидит дама с детьми, какаято старушка… Сзади к пролетке привязан, так сказать, запас горючего – несколько мешков овса.

        И так – на всех дорогах…

        Беженцы двигаются днем и ночью… Смешиваются с воинскими частями, сидят в лесу у костра. Многие приспособились к кочевой жизни. Научились свертывать свои одеяла на манер солдатских шинелей – в скатку – и носят через плечо.

        Но паники никакой нет. Знают, что все кончено. Все самое страшное позади. Теперь поскорее надо добраться назад домой и начинать мирную жизнь.

        Едем из Вильно в Минск. Везем последние номера «Виленской правды». Кабина набита кипами газет. Веревка развязалась, номера газет сползают на ноги. Чудесный, солнечный, холодный день. Сосновые леса. Быстрые облака. Шоссе, обсаженное березами. Знаменитое шоссе Москва – Вильно, по которому отступала армия Наполеона. В иных местах сохранились с тех времен березы. Огромные, вековые, почерневшие, с длинными плакучими ветвями. Настоящие верещагинские березы.

        Изредка нас обгоняет серебряный самолет Гражданского воздушного флота. Он ныряет в холодных облаках, вдруг зажигается на солнце стеклянной звездой.

        Вот по шоссе идет небольшой человечек в бобриковом картузе, с мешком за плечами.

        – Здравствуйте, товарищи,

        – Здравствуйте.

        – Газетку не дадите?

        Останавливаемся.

        – Как не дать! Дадим. Последний номер «Виленской правды».

        Знакомимся. Быстро возникает беседа.

        – Вы кто такой, товарищ?

        – Я сапожник. Из Вильно. Несу сапоги сыну. Он живет тут недалеко, в двенадцати километрах.

        – Ну, как у вас дела?

        – Дела ничего. Спасибо. Было плохо. А после того, как пришли большевики, нам, мастеровым, стало гораздо лучше.

        – А чем раньше было плохо?

        Он смотрит на нас блестящими, наивными глазами.

        – Как же не плохо? Безработица замучила. Летом есть работа – едим. А зимой нет работы – голодаем.

        – Вы для себя работали или на хозяина?

        – На хозяина. Хозяин имеет в Вильно обувной магазин. Мы вырабатываем для него изящную дамскую обувь последних моделей. Может, знаете, виленская обувь славится? Да…

        – А вы сколько от хозяина получаете за пару?

        – Мы получаем три злотых. Совсем нас хотят ограбить. Мы работаем, а он только в магазине сидит и на наши деньги себе дома строит. Несколько домов себе в Вильно построил. На наш труд. Ну, спасибо, теперь товарищи пришли. Теперь будем жить подругому.

        – Покакому?

        – Сделаем артель. Будем на себя работать. У вас можно еще один номерок газеты взять? Народ очень интересуется, что товарищи пишут.

        – Пожалуйста. Возьмите