красоты балаганы, полные
чудес и тайн, в то время как рассудительный опыт твердил, что все будет
точно таким же, как и в прошлом году. Не хуже, не лучше. Но фантазия не
могла примириться с этим - она требовала нового, небывалого. Петя подходил к
рабочим, к подрядчикам, терся возле них, желая что-нибудь выпытать:
- Послушайте, вы не знаете, что здесь будет?
- Известно, что. Балаган.
- Я знаю, что балаган, а какой?
- Известно, какой. Деревянный.
Мальчик притворно хохотал, стараясь подольститься:
- Да я сам знаю, что деревянный. Вот комик! А что в нем будет? Цирк?
- Цирк.
- Как же цирк, когда цирк круглый, а это не круглое?
- Значит, не цирк.
- Может быть, паноптикум?
- Паноптикум.
- Такой маленький?
- Значит, не паноптикум.
- Нет, серьезно, что?
- Нужник.
Багровея от неприличного слова, Петя хохотал еще громче, готовый на все
унижения, лишь бы узнать хоть что-нибудь.
- Ха-ха-ха! Нет, серьезно, скажите, что здесь будет?
- Иди, мальчик, иди, тебе здесь не компания. На уроки опоздаешь.
- Я еще не хожу в гимназию. У меня была скарлатина, а потом воспаление
легких.
- Так иди и ляжь в постелю, чем путаться под ногами. Не морочь людям
голову!
И Петя, натянуто улыбаясь, отходил прочь, продолжая ломать голову над
неразрешимым вопросом.
Впрочем, было отлично известно: все равно до тех пор, пока балаганы не
обтянут сверху холстом и не увешают картинами, ничего нельзя узнать. Это
было так же невозможно, как угадать, какого цвета распустится к первому дню
пасхи гиацинт из бледной ножки.
В страстную субботу в балаганы привезли в высшей степени таинственные
зеленые ящики и сундуки с надписью: "Осторожно". Но в Одессе не было ни
одного мальчика, который знал бы, что находится в этих сундуках.
Можно было только предполагать, что это восковые фигуры, волшебные
столики фокусников или тяжелые плоские змеи с тусклыми глазами и раздвоенным
жалом.
Было также известно, что в одном из этих сундуков находится
женщина-русалка с дамским бюстом и чешуйчатым хвостом вместо ног. Но как она
там живет без воды? Или, может быть, в сундуке заключена ванна? Или
женщина-русалка упакована в мокрую тину? Обо всем этом можно было только
догадываться.
Петя сходил с ума от нетерпения, дожидаясь начала ярмарки. Ему
казалось, что еще ничего не готово, что все пропало, что вдруг ярмарка в
этом году так и не откроется.
Но его опасения оказались напрасны. К первому дню праздника все было
готово: картины развешаны, столбы из флагов выбелены, площадь обильно полита
из длинных зеленых бочек, которые целый день накануне разъезжали между
балаганами, черня сухую землю сверкающими граблями воды.
Одним словом, пасха пришла и расцвела в тот самый день, в который ей и
полагалось по календарю.
Утомительно трезвонили колокола, среди взбитых облаков летело свежее
солнце. Тетя в белом кружевном платье резала ветчину, отогнув кожу окорока,
толстую и круглую, как револьверная кобура.
Сахарные барашки стояли на куличах. Розовый Христос летел, как
балерина, на проволочке, подняв бумажную хоругвь. Вокруг
