- Э! - сказал кто-то разочарованно. - Они уж вовсе не такие новые. Их
уже один раз кушали.
Тетя стояла красная до корней волос среди надкусанных пряников,
протянутых к ней со всех сторон.
Наконец ее глаза остановились на Павлике:
- Это ты сделал, скверный мальчишка?
- Я, тетечка, их только чуть-чуть хотел попробовать, - сказал Павлик,
невинно глядя на разгневанную тетю широко открытыми, янтарными от елки
глазами. И прибавил со вздохом: - Я думал, они вкусные, а они, оказывается,
только для гостей.
- Замолчишь ли ты, сорванец? - закричала тетя, всплеснув руками, и
бросилась к буфету, где, к счастью, оставалось еще много лакомств.
Все обиженные тотчас были удовлетворены, и скандал замяли.
Скоро сонных гостей стали уносить по домам. Праздник кончился. Павлик
занялся приведением своих сокровищ в порядок.
В это время в дверях детской таинственно появилась Дуня и поманила
Петю.
- Паныч, вас на черной лестнице дожидается той скаженный Гаврик, -
прошептала она, оглядываясь.
Петя бросился на кухню.
Гаврик сидел на высоком подоконнике черного хода, прислонившись плечом
к ледяному окну, игравшему синими искрами месяца. Из башлыка блестели
маленькие злые глаза. Мальчик тяжело сопел.
В первый миг Петя подумал, что Гаврик пришел за долгом. Он уже
приготовился рассказать о несчастье, постигшем их с дедушкиными пуговицами,
и дать честное благородное слово, что не позже как через два дня
расквитается. Но Гаврик торопливо вытащил из-за пазухи ватной кофты четыре
хорошо знакомых мешочка и сунул их Пете.
- Сховай, и будем с тобой в расчете, - тихо и твердо сказал он. - От
Иосифа Карловича остаток, царство ему небесное. - При этих словах Гаврик
истово перекрестился. - Сховай и держи, пока не пригодятся.
- Сховаю, - шепотом ответил Петя.
Гаврик долго молчал. Наконец резко вытер кулачком под носом и сполз с
подоконника.
- Ну, Петька... Будь здоров...
- А те - ушли тогда?
- Ушли. По крышам. Теперь их повсюду ищут.
Гаврик задумался, не сказал ли чего-нибудь лишнего, но потом доверчиво
приблизился к самому Петиному уху и прошептал:
- Уй, сколько народа похватали! Ну, их не споймают. Я тебе говорю. Они
в катакомбах отсиживаются. Все ихние боевики тама. Весной опять начнут. А
Терентия жену с маленькими детьми - с Женечкой и Мотечкой - хозяин дома с
квартиры выселяет. Такое дело...
Гаврик озабоченно почесал брови.
- Не знаю теперь, что мне с ними делать. Верно, придется всем вместе
переезжать с Ближних Мельниц в дедушкину хибарку. А дедушка, знаешь, совсем
никуда стал. Верно, скоро помрет. Ты до нас когда-нибудь, Петька, все-таки
заскочи. Только пережди время. Главное, мешочки хорошенько сховай. Ничего.
"Ты не плачь, Маруся, будешь ты моя". Дан пять.
Гаврик сунул Пете руку дощечкой и побежал, дробно стуча своими
разбитыми чоботами по лестнице. Петя вернулся в детскую и спрятал мешочки в
ранец под книги.
Но тут вдруг с невероятным стуком распахнулась дверь, и в комнату вошел
быстро отец, держа в руках изуродованный вицмундир.
- Что это значит? - спросил он таким тихим голосом, что мальчик чуть
