палкой по голове. Выродок! А лучшие люди
страны, самые честные, самые образованные, самые умные, гниют по тюрьмам, по
каторгам...
Отец осторожно прошел в детскую - посмотрел, спят ли мальчики. Петя
закрыл глаза и стал дышать глубоко и ровно, делая вид, что спит. Отец
наклонился к нему, поцеловал дрожащими губами в щеку и вышел на цыпочках,
плотно притворив за собой дверь.
Но долго еще из столовой доносились голоса.
Петя не спал. По потолку взад и вперед двигались полосы ночного света.
Щелкали подковы. Тихонько дрожали стекла. И мальчику казалось, что это мимо
окон все время ездит взад и вперед сверкающее ландо мадам Каульбарс,
наворовавшей в казне (казна имела вид кованого ящика на колесах) множество
денег и брильянтов.
32 ТУМАН
В этот вечер Пете открылось много такого, о чем он раньше не
подозревал.
Раньше существовали понятия, до такой степени общеизвестные и
непреложные, что о них никогда даже и не приходилось думать.
Например - Россия. Было всегда совершенно ясно и непреложно, что Россия
- самая лучшая, самая сильная и самая красивая страна в мире. Иначе как
можно было бы объяснить, что они живут в России?
Затем папа. Папа - самый умный, самый добрый, самый мужественный и
образованный человек на свете.
Затем царь. О царе нечего и говорить. Царь - это царь. Самый мудрый,
самый могущественный, самый богатый. Иначе чем можно было бы объяснить, что
Россия принадлежит именно ему, а не какому-нибудь другому царю или королю,
например французскому?
Ну и, конечно, бог, о котором уже совсем нечего говорить, - все
понятно.
И вдруг что же оказалось? Оказалось, что Россия - несчастная, что,
кроме папы, есть еще какие-то самые лучшие люди, которые гниют на каторгах,
что царь - дурак и пьяница, да еще и битый бамбуковой палкой по голове.
Кроме того, министры - бездарные, генералы - бездарные, и, оказывается, не
Россия побила Японию, в чем не было до сих пор ни малейших сомнений, а как
раз Япония - Россию.
И самое главное - что об этом говорили папа и тетя. Впрочем, кое о чем
уже догадывался и сам Петя.
В участке сидели приличные, трезвые люди, даже такой замечательный
старик, как дедушка Гаврика, которого, кроме того, еще и били. Матрос
прыгнул с парохода. Солдаты остановили дилижанс. В порту стояли часовые.
Горела эстакада. С броненосца стреляли по городу.
Нет, было совершенно ясно, что жизнь - вовсе не такая веселая,
приятная, беззаботная вещь, какой казалась еще совсем-совсем недавно.
Пете ужасно хотелось спросить тетю, как это и кто бил царя по голове
палкой. Главное, почему именно бамбуковой? Но мальчик понимал уже, что
существуют вещи, о которых лучше ничего не говорить, а молчать, делая вид,
будто ничего не знаешь. Тем более что тетя продолжала быть той же
приветливой, насмешливой, деловитой тетей, какой была и раньше, ничем не
показывала своих чувств, так откровенно выраженных лишь один раз вечером.
Уже шел октябрь.
Акации почти осыпались. В море ревели штормы.
Вставали и одевались при свете лампы.
По неделям над городом стоял туман. Люди и деревья были нарисованы
