в
темноте происходит свалка.
Неужели их возьмут? Ничего не соображая от ужаса, Гаврик бросился
вперед, как будто мог чем-нибудь помочь.
Не успел он пробежать и десяти шагов, как увидел, что из свалки
вырвались все те же три фигуры - две большие и одна маленькая, - кинулись к
обрыву и пропали в темноте.
- Держи! Держи-и-и!
Вылетел красный сноп огня. Ударил сильный выстрел из полицейского
смит-вессона. Вверху на обрывах заливались свистки городовых. Было похоже,
что оцеплен весь берег.
Мальчик в отчаянии прислушивался к шуму погони. Он совершенно не
понимал, зачем Терентий выбрал для бегства это направление. Надо быть
сумасшедшим, чтобы взбираться наверх: там засада, и наверняка их там
схватят. Лучше было бы проскользнуть вдоль берега.
Гаврик пробежал еще немного, и ему показалось, что он видит, как по
крутому, почти отвесному обрыву карабкаются три фигурки. Верная гибель!
- Ой, Терентий, куда ж вы полезли! - с отчаянием шептал мальчик, кусая
руки, чтоб не заплакать, а едкие слезы щекотали нос и кипели в горле.
И вдруг, в одну секунду, мальчик понял, зачем понадобилось им лезть на
обрыв. Он совсем упустил из виду... А ведь это так просто! Дело в том,
что... Но в это время усатый налетел на Гаврика, схватил его под мышку и,
разрывая на нем рубаху, поволок его обратно. Он с силой втолкнул мальчика в
хибарку. Возле нее уже стояло двое городовых. Гаврик больно треснулся скулой
о косяк и упал в угол на дедушку, сидевшего на земле.
- Уйдут - головы сорву! - крикнул усатый городовым и выбежал вон.
Гаврик сел рядом с дедушкой, совершенно так же, как и он, подвернув
ноги. Они сидели, ничего не говоря, прислушиваясь к свисткам и крикам,
мало-помалу затихающим в отдалении. Наконец шума совсем не стало слышно.
Тогда Гаврик почувствовал ухо, о котором было забыл. Оно ужасно болело.
Казалось раскаленным. До него страшно было дотронуться.
- У, дракон, чисто все ухо оторвал, - проговорил Гаврик, изо всех сил
сдерживая слезы и желая казаться равнодушным.
Дедушка искоса посмотрел на него. Глаза старика были неподвижны,
страшные своей глубокой пустотой. Губы мягко жевали. Он долго молчал.
Наконец покачал головой и укоризненно произнес:
- Видели вы, господа, такое дело, чтобы ухи детям обрывать? Разве это
полагается?
Он тяжко вздохнул и опять зажевал губами. Вдруг суетливо наклонился к
Гаврику, испуганно посмотрел на дверь - не подслушивает ли кто - и шепнул:
- Ничего не слыхать, ушли они или остались?
- Они на обрыв полезли, - быстро и тихо сказал мальчик. - Терентий их
повел до катакомбы. Если их по дороге не постреляют, непременно уйдут.
Дедушка повернул лицо к чудотворцу, прикрыл глаза и медленно,
размашисто перекрестился, с силой вдавливая сложенные щепоткой пальцы в лоб,
в живот, в оба плеча. Крошечная, еле заметная слеза поползла по щеке и
пропала в морщине.
27 ДЕДУШКА
Под многими городами мира есть катакомбы. Катакомбы есть в Риме,
Неаполе, Константинополе, Александрии, Париже, Одессе.
Когда-то, лет пятьдесят тому назад, одесские катакомбы были городскими
каменоломнями, из которых
