Он хотел что-то сказать, но горло сжалось.
А торговка уже кричала, не обращая на него ни малейшего внимания:
- Камбала, камбала, камбала! Бычки, бычки, бычки!
- Мадам Стороженко, - наконец с большим трудом выговорил мальчик, -
мадам Стороженко...
Она нетерпеливо обернулась:
- Ты еще здесь? Ну?
- Мадам Стороженко... сколько же вы даете за сотню?
- Тридцать копеек сотня, итого семьдесят пять копеек, да вы мне
остались один рубль пятьдесят пять, значит, еще с вас восемьдесят. Так и
скажешь дедушке. До свиданья.
- Тридцать копеек сотня!
Гаврику хотелось кричать от обиды и злости. Дать бы ей изо всей силы
кулаком в морду, так чтоб из носа потекла юшка. Обязательно чтоб потекла.
Или укусить...
Но вместо этого он вдруг заискивающе улыбнулся и проговорил, чуть не
плача:
- Мадам Стороженко, вы же всегда давали по сорок пять...
- Скажите спасибо, что даю за такую рвань по тридцать. Иди с богом!
- Мадам Стороженко... Вы ж сами торгуете по восемьдесят...
- Иди, иди, не морочь голову! Мой товар. По сколько надо, по столько и
торгую, ты мне можешь не указывать... Камбала, камбала, камбала!
Гаврик посмотрел на мадам Стороженко. Она сидела на своей детской
скамеечке - громадная, неприступная, каменная.
Он мог бы ей сказать, что у них с дедушкой совершенно нет денег, что
надо обязательно купить хлеба и мяса для наживки, что требуется
всего-навсего копеек пятнадцать - двадцать, - но стоило ли унижаться?
В мальчике вдруг заговорила рыбацкая гордость.
Он вытер рукавом слезы, щипавшие облупленный носик, высморкался двумя
пальцами в пыль, вскинул на плечо легкий садок и пошел прочь своей цепкой,
черноморской походочкой.
Он шел и думал, где бы раздобыть мяса и хлеба.
14 "НИЖНИЕ ЧИНЫ"
Хотя, как мы это видели, жизнь Гаврика была полна трудов и забот,
совершенно как у взрослого человека, все же не следует забывать, что он был
всего лишь девятилетний мальчик.
У него были друзья и приятели, с которыми он охотно играл, бегал,
дрался, ловил воробьев, стрелял из рогатки и вообще занимался всем тем, чем
занимались все одесские мальчики небогатых семейств.
Он принадлежал к категории так называемых "уличных мальчиков", а потому
знакомства у него были обширные.
Никто не мешал ему ходить по любым дворам и играть на любой улице. Он
был свободная птица. Весь город принадлежал ему.
Однако и у самой свободной птицы есть свои особо излюбленные места.
Гаврик обосновался главным образом в районе приморских улиц Страды и Малого
Фонтана. Здесь он безраздельно царил среди прочих мальчиков, со страхом и
восхищением взиравших на его независимую жизнь.
Приятелей у Гаврика было много, а настоящих друзей всего один - Петя.
Проще всего было бы пойти к Пете и посоветоваться насчет хлеба и мяса.
Конечно, денег у Пети не было, особенно таких больших, как пятнадцать
копеек. Об этом нечего и думать. Но Петя мог бы утащить на кухне кусочек
мяса и достать в буфете хлеб.
Гаврик был один раз у Пети в гостях на прошлое рождество и прекрасно
знал, что у них есть буфет, где лежит много хлеба, на который никто не
обращает
