босой ногой кусты бурьяна - не найдется ли там
чего-нибудь? Но ничего больше не находилось.
Взрослый цыпленок с тряпочкой на ноге бегал за дедушкой, изредка
поклевывая землю, отчего вверху вздрагивали зонтички укропа.
Дедушка и внучек не поздоровались и не пожелали друг другу доброго
утра. Но это вовсе не обозначало, что они в ссоре. Наоборот. Они были
большие приятели.
Просто-напросто наступившее утро не обещало ничего, кроме тяжелого
труда и забот. Не было никакого резона обманывать себя пустыми пожеланиями.
- Все поели, ничего не осталось, - бормотал дед, как бы продолжая
вчерашний разговор. - Что ты скажешь! Восемь помидоров - куда это годится?
На смех курям.
- Поедем, что ли? - спросил Гаврик, посмотрев из-под руки на солнце.
- Надо ехать, - сказал дед, выходя из огорода.
Они вошли в хибарку и степенно напились из ведра, аккуратно прикрытого
чистой дощечкой.
Старик крякнул, и Гаврик крякнул. Дедушка потуже подтянул ремешок
штанов, и внучек сделал то же самое.
Затем дедушка достал с полочки кусок вчерашнего ситника и завязал его
вместе с помидорами в ситцевый платок с черными капочками.
Кроме того, он взял под мышку плоский бочоночек с водой, вышел из
хибарки и навесил на дверь замок.
Это была излишняя предосторожность. Во-первых, красть было нечего, а
во-вторых, у кого бы хватило совести воровать у нищих?
Гаврик снял с крыши весла и взвалил их на маленькое, но крепкое плечо.
Сегодня дедушке и внучку предстояло много дела. Третьего дня бушевал
шторм. Волна порвала переметы. Рыба не шла. Улова не было никакого. Денег не
осталось ни копейки.
Вчера море улеглось, и на ночь поставили перемет.
Сегодня его надо было выбрать, успеть с рыбой на привоз, наживить
перемет и вечером обязательно его опять поставить, чтобы не пропустить
хорошей погоды.
Они, натужась, стащили шаланду по гальке к воде и осторожно толкнули в
волну.
Стоя по колено в море, Гаврик поставил на корму садок для рыбы -
маленькую закрытую лодочку с дырками, сильно толкнул шаланду, разбежался и
лег животом на борт, болтая над скользящей водой ногами, с которых падали
сверкающие капли. И лишь когда шаланда проскочила сажени три-четыре, мальчик
влез в нее и сел грести рядом с дедушкой.
Каждый из них работал одним веслом. Это было легко и весело: кто кого
перегребет? Однако оба они равнодушно хмурились и только покрякивали.
Ладони у Гаврика приятно горели. Весло, опущенное в прозрачную зеленую
воду, казалось сломанным. Узкая его лопаточка упруго шла под водой, гоня
назад воронки. Шаланда подвигалась сильными рывками, поворачивая то вправо,
то влево. То дедушка нажмет, то внучек нажмет.
- Эх-х! - крякал дедушка, отваливаясь с силой.
И шаланда рывком заворачивала влево.
- Э-х-х! - еще сильнее крякал Гаврик.
И лодка рывком выравнивалась и поворачивала вправо.
Дедушка упирался в переднюю банку босой ногой со скрюченным большим
пальцем и коротко рвал весло. Но и внучек не отставал. Он упирался обеими
ногами и закусывал губу.
- А вот не подужите, дедушка, - сквозь стиснутые зубы цедил Гаврик,
обливаясь потом.
- А
