Не стало видно развалин старинной
турецкой крепости. А пароход продолжал идти по непомерно широкому
днестровскому лиману, и казалось, конца-краю не будет некрасивой кофейной
воде, облитой оловом солнца. Вода была так мутна, что тень парохода лежала
на ней как на глине.
Путешествие все еще как будто и не начиналось. Измученные лиманом, все
ожидали выхода в море.
Наконец часа через полтора пароход стал выходить из устья лимана.
Петя прильнул к борту, боясь пропустить малейшую подробность этой
торжественной минуты. Вода заметно посветлела, хотя все еще была достаточно
грязной.
Волна пошла крупнее и выше. Красные палки буйков, показывавшие
фарватер, торчали из воды, валко раскачиваясь остроконечными грибками
шляпок.
Иногда они проплывали так близко от борта, что Петя ясно видел в
середине такого решетчатого грибка железную клеточку, куда ночью вставляют
фонарик.
"Тургенев" обогнал несколько черных рыбачьих лодок и два дубка с круто
надутыми темными парусами.
Лодки закачались, поднятые и опущенные волной, оставленной пароходом.
Мимо горючего песчаного мыса Каролино-Бугаз с казармой и мачтой кордона
широкая водяная дорога, отмеченная двумя рядами буйков, выводила в открытое
море.
Капитан всякую минуту заглядывал в компас, лично показывая рулевому
курс.
Дело было, как видно, нешуточное.
Вода стала еще светлей. Теперь она была явно разбавлена чистой
голубоватой морской водой.
- Средний ход! - сказал капитан в рупор.
Впереди, резко отделяясь от желтой воды лимана, лежала черно-синяя
полоса мохнатого моря.
- Малый ход!
Оттуда било свежим ветром.
- Самый малый!
Машина почти перестала дышать. Лопасти еле-еле шлепали по воде. Плоский
берег тянулся так близко, что казалось, до него ничего не стоит дойти вброд.
Маленький, ослепительно белый маячок кордона; высокая его мачта,
нарядно одетая гирляндами разноцветных морских флагов, отнесенных крепким
бризом в одну сторону; канонерка, низко сидящая в камышах; фигурки солдат
пограничной стражи, стирающих белье в мелкой хрустальной воде, - все это,
подробно освещенное солнцем, почти бесшумно двигалось мимо парохода,
отчетливое и прозрачное, как переводная картинка.
Близкое присутствие моря возвратило миру свежесть и чистоту, как будто
бы сразу сдуло с парохода и пассажиров всю пыль.
Даже ящики и корзины, бывшие до сих пор отвратительно скучным товаром,
мало-помалу превращались в груз и по мере приближения к морю стали, как это
и подобало грузу, слегка поскрипывать.
- Средний ход!
Кордон был уже за кормой, поворачивался, уходил вдаль. Чистая
темно-зеленая глубокая вода окружала пароход. Едва он вошел в нее, как его
сразу подхватила качка, обдало водяной пылью крепкого ветра.
- Полный ход!
Мрачные клубы сажи обильно повалили из сипящих труб. Косая тень легла
на кормовой тент.
Как видно, не так-то легко было старушке машине бороться с сильной
волной открытого моря. Она задышала тяжелей.
Мерно заскрипела дряблая обшивка. Якорь под бушпритом кланялся волне.
Ветер уже успел сорвать чью-то соломенную шляпу, и она уплывала
