завязать
разговор.
- Послушайте, скажите, пожалуйста: скоро ли мы поедем?
- Скоро.
- А когда скоро?
- Как погрузим, так и поедем.
- А когда погрузим?
- Тогда, когда поедем.
Петя притворно хохотал, желая подольститься к помощнику:
- Нет, скажите серьезно: когда?
- Мальчик, уйди из-под ног!
Петя отходил с оживленно-независимым видом, как будто между ними не
произошло никаких неприятностей, а просто так - поговорили и разошлись.
Он снова принимался, положив подбородок на перила, рассматривать
смертельно надоевшую пристань.
Кроме "Тургенева", здесь грузилось еще множество барж.
Вся пристань была сплошь заставлена подводами с пшеницей. С сухим,
шелковым шелестом текло зерно по деревянным желобам в квадратные люки
трюмов.
Белое, яростное солнце с беспощадной скукой царило над этой пыльной
площадью, лишенной малейших признаков поэзии и красоты.
Все, все казалось здесь утомительно безобразным.
Чудесные помидоры, так горячо и лакомо блестевшие в тени вялых листьев
на огородах, здесь были упакованы в тысячи однообразных решетчатых ящиков.
Нежнейшие сорта винограда, каждая кисть которого казалась на
винограднике произведением искусства, были жадно втиснуты в грубые ивовые
корзинки и поспешно обшиты дерюгой с ярлыками, заляпанными клейстером.
С таким трудом выращенная и обработанная пшеница - крупная, янтарная,
проникнутая всеми запахами горячего поля, - лежала на грязном брезенте, и по
ней ходили в сапогах.
Среди мешков, ящиков и бочек расхаживал аккерманский городовой в белом
кителе чертовой кожи, с оранжевым револьверным шнуром на черной шее и с
большой шашкой.
От неподвижного речного зноя, от пыли, от вялого, но непрерывного шума
медленной погрузки Петю клонило ко сну.
Мальчик еще раз, на всякий случай, подошел к старшему помощнику узнать,
скоро ли наконец поедем, и еще раз получил ответ, что как погрузим, так и
поедем, а погрузим тогда, когда поедем.
Зевая и сонно думая о том, что, очевидно, все на свете товар, и
помидоры - товар, и баржи - товар, и домики на земляном берегу - товар, и
лимонно-желтые скирды возле этих домиков - товар, и, очень возможно, даже
грузчики - товар, Петя побрел в каюту, примостился возле Павлика. Он даже не
заметил, как заснул, а когда проснулся, оказалось, что пароход уже идет.
Положение каюты как-то непонятно переменилось. В ней стало гораздо
светлей. По потолку бежало зеркальное отражение волны.
Машина работала. Слышался хлопотливый шум колес.
Петя пропустил интереснейший момент отплытия - пропустил третий гудок,
команду капитана, уборку трапа, отдачу концов... Это было тем более ужасно,
что ни папы, ни Павлика в каюте не было. Значит, они видели все.
- Что же вы меня не разбудили? - закричал Петя, чувствуя себя
обворованным во сне.
Кинувшись из каюты на палубу, он пребольно ушиб ногу об острый медный
порог. Но даже не обратил внимания на такие пустяки.
- Окаянные, окаянные!
Впрочем, Петя напрасно так волновался.
Пароход хотя действительно уже и отвалил от пристани, но все же шел еще
не по прямому курсу, а только разворачивался. Значит,