наподобие колотушки
ночного сторожа.
Возле хаты с синенькой вывеской "Волостное правление" стояли
привязанные к столбикам крыльца три оседданные кавалерийские лошади. Солдат
с шашкой между колен, в пыльных сапогах сидел на ступеньках в холодке и
курил махорку, закрученную в газетную бумажку.
- Послушайте, что вы здесь делаете? - спросил Петя.
Солдат лениво оглядел городского мальчика с ног до головы, пустил
сквозь зубы далеко вбок длинную вожжу желтой слюны и равнодушно сказал:
- Матроса ловим.
"Что же это за таинственный, страшный матрос, который скрывается где-то
тут поблизости, в степи, который поджигает экономии и которого ловят
солдаты? - думал Петя, спускаясь по знойной, пустынной улице в балочку, к
кринице. - Может быть, этот страшный разбойник нападает на дилижансы?"
Разумеется, Петя ничего не сказал о своих опасениях отцу и брату. Зачем
понапрасну волновать людей? Но сам он предпочел быть настороже и
предусмотрительно засунул коллекции под скамейку, поближе к стенке.
Едва дилижанс тронулся и стал подыматься в гору, мальчик прильнул к
окну и принялся не отрываясь смотреть по сторонам, не покажется ли
где-нибудь из-за поворота разбойник. Он твердо решил до самого города ни за
что не покидать своего поста.
Тем временем отец и Павлик, очевидно и не подозревавшие об опасности,
занялись дыней.
В суровой полотняной наволоке с вышитыми по углам четырьмя букетами,
полинявшими от стирок, лежал десяток купленных по копейке дынь. Отец вытащил
одну - крепенькую, серовато-зеленую канталупку, всю покрытую тончайшей
сеткой трещин, и, сказав: "А ну-ка, попробуем этих знаменитых дынь",
аккуратно разрезал ее вдоль и раскрыл, как писанку. Чудесное благоухание
наполнило дилижанс.
Отец подрезал внутренности дыни перочинным ножичком и ловким, сильным
движением выхлестнул их в окно. Затем разделил дыню на тонкие аппетитные
скибки и, уложив их на чистый носовой платок, заметил:
- Кажется, недурственная дынька.
Павлик, нетерпеливо ерзавший на месте, тотчас схватил обеими ручонками
самую большую скибку и въелся в нее по уши. Он даже засопел от наслаждения,
и мутные капли сока повисли у него на подбородке.
Отец же аккуратно положил в рот небольшой кусочек, пожевал его, сладко
зажмурился и сказал:
- Действительно, замечательно!
- Наслаждец! - подтвердил Павлик.
Тут Петя, у которого за спиной происходили все эти невыносимые вещи, не
выдержал и, забыв про опасность, кинулся к дыне.
5 БЕГЛЕЦ
Верст за десять до Аккермана начались виноградники. Уже давно и дыню
съели и корки выбросили в окно. Становилось скучно. Время подошло к полудню.
Легкий утренний ветер, свежестью своей напоминавший, что дело все-таки
идет к осени, теперь совершенно упал. Солнце жгло, как в середине июля, даже
как-то жарче, суше, шире.
Лошади с трудом тащили громоздкий дилижанс по песку глубиной по крайней
мере в три четверти аршина. Передние - маленькие - колеса зарывались в него
по втулку. Задние - большие - медленно виляли, с хрустом давя попадавшиеся в
песке синие раковины мидий.
Тонкая мука пыли душным облаком окружала путешественников.
